Почти все согласно утверждают, что Пифагор был сыном Мнесарха, но разноречиво
судят о происхождении самого Мпесарха. Некоторые считают Мнесарха уроженцем
Самоса. Но Клеанф (в V книге «Мифических повествований») говорит, будто
Мнесарх был сириец из сирийского Тира и будто он однажды в неурожайный
год приплыл на Самос по торговым делам, устроил раздачу хлеба и за это
был удостоен самосского гражданства. Потом, так как Пифагор с детских
лет оказался способен ко всем наукам, Мнесарх отвез его в Тир и привел к халдеям, где Пифагор и овладел всеми их знаниями. Вернувшись
оттуда в Ионию, Пифагор сперва учился при Ферекиде Сиросском, а потом
при Гермодаманте, сыне Креофила, доживавшем век на Самосе.
Впрочем, по словам Клеанфа, иные уверяют даже, что отец
Пифагора был тирренец из тех, которые поселились на Лемносе(1); оттуда
он по делам приехал на Самос, остался там и получил гражданство; а когда
он ездил в Италию, то брал с собою и мальчика Пифагора; Италия тогда
благоденствовала, и потому-то Пифагор впоследствии опять отправился
туда.
Клеанф перечисляет также двух старших братьев Пифагора
– Евноста и Тиррена; Аполлоний (в книгах про Пифагора) упоминает и
мать Пифагора – Пифаиду из потомства Анкея, основателя Самоса; а некоторые,
по свидетельству Аполлония, считали его отпрыском Аполлона и Пифаиды
и лишь на словах – сыном Мнесарха. Так говорит и один самосский поэт:
Фебу, Зевесову сыну, рожден Пифагор
Пифаидой –
Той, что в Самосской земле всех
затмевала красой.
Учился
же он, по словам Аполлония, не только у Ферекида, но и у Гермодаманта
и у Анаксимандра.
Дурид Самосский во II книге «Времячисдения» добавляет,
что у Пифагора был сын Аримнест, наставник Демокрита; этотАримнест,
воротясь из изгнания, поставил за это в храм Геры медную статую двух
локтей в поперечнике, сделав на ней такую надпись:
Сын Пифагора меня Аримнест в
этом храме поставил,
Миру
в ученых речах многую мудрость явив.
Статую эту похитил тот Сим, который присвоил сочинения
«О гармонии» и «Канон» и издал их как свои; там были статуи всех семи
наук(2). Сим похитил одну из них, а после этого исчезли и остальные,
указанные в посвятительной надписи. А другие пишут, что от критянки
Феано, дочери Пифанакта, у Пифагора был сын Телавг и дочь Мия; иные
упоминают и дочь Аригноту, от которой даже сохранились пифагорейские
сочинения. И Тимей рассказывает, что дочь Пифагора в девичестве была
в Кротоне первой в хороводе девиц, а в замужестве – первой в хороводе
замужних и что дом ее кротонцы посвятили Деметре, а переулок, где он
стоял, – Музам.
Наконец, Лин в IV книге «Истории» упоминает, что разногласия
были даже относительно места рождения Пифагора: «Если ты затруднишься
назвать родину и город, гражданином которых случилось быть этому мужу,
то пусть это тебя не смущает: иные говорят, что он с Самоса, иные –
что из Флиунта, иные – что из Метапонта».
Что касается его учения, то большинство писавших
утверждают, что так называемые математические науки он усвоил от египтян,
халдеев и финикиян (ибо геометрией издревле занимались египтяне, числами
и подсчетами – финикияне, а наблюдением небес – халдеи), а от магов
услышал о почитании богов и о прочих жизненных правилах. Первое знакомо
многим, потому что записано в книгах; зато прочие жизненные правила
известны менее. О чистоте своей он так заботился (пишет Евдокс в VII
книге «Объезда земли»), что избегал и убийств и убийц: не только воздерживался
от животной пиши, но даже сторонился поваров и охотажов. Антифонт в
книге «О жизни мужей, отличавшихся добродетелью» рассказывает, какую
выносливость выказал Пифагор в Египте. Пифагор услышал, как хорошо в
Египте воспитывают жрецов, и захотел сам получить такое воспитание;
он упросил тиранна Поликрата написать египетскому царю Амасису, своему
другу и гостеприимцу, чтобы тот допустил Пифагора к этому обучению.
Приехав к Амасису, он получил от него письма к жрецам; побывав в Гелиополе,
отправился в Мемфис, будто бы к жрецам постарше; но, увидев, что на
самом, деле и здесь то же, что и в Гелиополе, из Мемфиса он таким же
образом пустился в Диосполь. Там жрецы из страха перед царем не решались
выдать ему свои заветы и думали отпугнуть его от замысла безмерными
тяготами, назначая ему задания, трудные и противные эллинским обычаям.
Однако он исполнял их с такой готовностью, что они в недоумении допустили
его и к жертвоприношениям и к богослужениям, куда не допускался никто
из чужеземцев.
Воротившись Ионию он устроил у себя на родине
училище; оно до сих пор называется Пифагоровой оградой, и самосцы там
собираются на советы по общественным делам. А за городом он приспособил
для занятий философией одну пещеру и проводил там почти все свои дни
и ночи, беседуя с друзьями. Но в сорок лет (по словам Аристоксена) он
увидел, что тиранния Поликрата слишком сурова, чтобы свободный человек
мог выносить такую деспотическую власть; и тогда он собрался и отправился
в Италию(3).
Многие подробности об этом философе, которых
я не хочу пропустить, сообщает Диоген в книге «Чудеса по ту сторону
Фулы». Он говорит, что Мнесарх был тиррендем – из тех тирренцев, которые
заселили Лемнос, Имброс и Скирос, что он объездил много городов и стран
и однажды нашел под 6ольшим красивым белым тополем грудного младенца,
который лежа, глядя прямо в небо, и не мигая смотрел на солнце, а во
рту у него была маленькая и тоненькая тростинка, как свирель, и питался
он росою, падавшею с тополя. С изумлением это увидев, Мнесарх решил,
что мальчик этот – божественной породы, взял его с собой, а когда он
вырос, отдал его самосскому жителю Андроклу, который поручил мальчику
управлять своим домом. Мнесарх назвал мальчика Астреом(4) и,
будучи богатым человеком, воспитал его вместе с тремя своими сыновьями,
Евиостом, Тирреном и Пифагором, из которых младший был усыновлен тем
же Андроклом.
В детстве Пифагор учился у кифариста, живописца и атлета,
а в юности пришел в Милет к Анаксимандру учиться геометрии и астрономии.
Ездил он, по словам Диогена, и в Египет, и к арабам, и к халдеям, и
к евреям; там он научился и толкованию снов и первый стал гадать по
ладану. В Египте он жил у жрецов, овладел всею их мудростью, выучил
египетский язык с его тремя азбуками – письменной, священной и символической
(первая из них изображает обычный язык, а две
другие – иносказательный и загадочный)(5) и узнал многое о богах.
У арабов он жил вместе с царем, а в Вавилоне – с халдеями;
здесь побывал он и у Забрата(6), от которого принял очищение от былой
скверны, узнал, от чего должен воздерживаться взыскующий муж, в чем
состоят законы природы и каковы начала всего. От этих-то народов и вывез
Пифагор в своих странствиях главную свою мудрость. Пифагору и подарил
Мнесарх мальчика Астрея; и Пифагор принял его, изучил его лицо и тело
в движении и покое, а затем дал ему воспитание. Ибо Пифагор первый достиг
такого знания человека и умения распознавать природу каждого, что ни
с кем не дружил и не знакомился, не определив по лицу, каков этот чело
век.
Был у него и другой мальчик, привезенный из Фракии,
по имени Залмоксис, когда он родился, на него накинули медвежью шкуру,
по-фракийски называемую залмою, отсюда и его имя. Пифагор его любил
и научил его наблюдению небес, свящсннослужениям и иному почитанию
богов. Мальчик этот (которого, по другим сведениям, звали Фалес) почитается
у варваров богом вместо Геракла(7). Дионисофан сообщает, что он был
рабом у Пифагора, но попал в плен к разбойникам и был заклеймен выжженными
на лбу знаками, когда хозяин его Пифагор из-за гражданских смут находился
в изгнании. А другие уверяют, что имя Залмоксис означает «чужеземец».
Когда на Делосе заболел Ферекид, Пифагор за ним ухаживал,
а когда он умер, то похоронил его и затем вернулся па Самос, чтобы повидаться
с Гермодамантом и Креофилом. Здесь он прожил некоторое время; тогда-то
он и помог самосскому атлету Евримену, который благодаря Пифагоровой
мудрости, несмотря на свой малый рост, сумел осилить и победить на Олимпийских
играх многих рослых противников. Дело в том, что остальные атлеты, по
старинному обычаю, питались сыром и смоквами, а Евримен по совету Пифагора
первый стал ежедневно есть назначенное количество мяса и от этого набираться
сил. Однако потом, усовершенствовавшись в мудрости, Пифагор посоветовал
ему хоть и бороться, но не побеждать, ибо человек должен принимать
на себя труды, но не навлекать, побеждая, зависти: ведь и увенчанные
победители небезупречны.
После этого, когда Самос подпал под тиранническую
власть Поликрата, Пифагор рассудил, что не пристало философу жить в
таком государстве, и решил отправиться в Италию. Остановившись по пути
в Дельфах, он написал на гробнице Аполлона элегические стихи о том,
что Аполлон был сын Силена, убитый Пифоном и погребенный в месте по
имени Трипод; а имя это оно получило от трех дочерей Триопа (8), которые
там его, Аполлона, оплакивали. Приехав на Крит, он побывал у жрецов
Морга, одного из идеиских дактилей(9), и принял от них очищение камнем-громовником,
ложась ниц поутру у моря, а
ночью у реки в венке из шерсти черного барана. Спускался он там и в
так называемую идейскую пещеру, одетый в черную шкуру, пробыл там положенные
трижды девять дней, совершил всесожжение Зевсу, видел его застилаемый
ежегодно престол, а на гробнице Зевса высек надпись под заглавием «Пифагор
– Зевсу», начинающуюся так:
Зан здесь лежит, опочив, меж
людьми называемый Зевсом (10).
